«Медвежья» эра в России продолжается. Она достигла даже не апогея. Она достигла маразма. Наверное, символично, что, согласно кремлевскому плану, страну должен в ближайшем будущем возглавить человек с фамилией Медведев – медведь всея медведей. Именно ему предстоит легализовывать т.н. «российскую элиту» на Западе, то есть, доделывать то, что так и не удалось в полной мере сделать Путину.

Не менее символично и, вместе с тем, трагично другое. В день объявления Дмитрия Медведева кандидатом в президенты в НИИ им. Бурденко в Москве скончался национал-большевик Юрий Червочкин, зверски избитый 22 ноября. Эпоха политического террора продолжается. И никуда она не исчезнет, как бы ни надеялись на то определенные представители либерального лагеря. Созданный и запущенный действующим президентом полицейский пресс будет по-прежнему давить и плющить любую несистемную оппозицию. Впрочем, и системную тоже.

Надеюсь, что когда-нибудь, уже в другой России, следствие установит личности неизвестных, зверски избивших Юрия Червочкина аккурат за десять дней до выборов. Я не верю в такие совпадения. И полагаю, что люди, напавшие на нацбола, – это не простые уличные преступники. Это преступники из определенного ведомства. Носят ли они знаки различия, или, имея перед этим ведомством определенные долги и обязательства, просто выполняют кулачную работу, которой брезгуют их кураторы, – это в данном случае не так уж и важно. Важно другое – в данном случае уместно говорить об очередном политическом убийстве в России.

Власть развернула борьбу с оппозицией не просто полицейскими, а бандитскими методами с начала 2005 года. С январских льготных бунтов почти трехгодичной давности. Первой ласточкой было создание боевого крыла движения «Наши». Футбольные хулиганы и уличная шпана, сидящая на крючке у милиции, – это тот контингент, которым власть пыталась запугать и морально сломить оппозицию.

Нападения на митинги и пикеты, налеты на собрания политических партий, причем многие с применением оружия и травматических средств, – все это стало будничными явлениями для несистемной оппозиции в эпоху позднего путинизма. Самые известные и кровавые из них – например, налет на горком КПРФ в Москве 29 августа 2005 г. или нападение на Эдуарда Лимонова 13 апреля 2006 г. возле Таганского суда – вошли в новейшую политическую историю страны.

Действия властей были вполне стандартны и предсказуемы. Психологический портрет людей, решивших применять методы устрашения и физического террора в отношении непокорных, в принципе, является уменьшенной, доведенной до карикатурного гротеска копией портрета главного царька всея Руси. То же нежелание идти ни на какой политический диалог, то же стремление запугать, задавить, сломать.

У этих людей нет настоящей силы – есть насилие. Сила государственного деятеля порождается чувством долга перед страной и народом, глубокой убежденностью в правоте своего дела. Насилие же – это способ неправедным путем добиться неправедных целей.

Так называемая современная российская «политическая элита» формировалась в 90-е годы. Формировалась из самых отпетых отбросов общества: переродившихся и циничных номенклатурщиков, предавших все и вся, силовиков, продававшихся оптом и в розницу, вчерашних карьеристов-комсоргов и нынешних «патриотов» суверенной демократии, ворья и жулья всех мастей.

Неудивительно, что, будучи криминальной по своему существу, такая элита принесла криминальные нравы в политику. Они, собственно, и не могут действовать в правовом поле. Ибо не умеют.

Бандитской психологией заражены не только создатели погромных отрядов и вдохновители акций физического уничтожения наиболее неугодных режиму людей. Все путинское общество заражено этой криминальной психологией, начиная от гаишника, вымогающего на дороге взятку, и до высших государственных чиновников, виртуозно освоивших системы откатов, распилов и освоений финансовых средств. Преступность способна порождать лишь преступность. Криминал во власти воспроизводит лишь криминал во всех сферах общества.

Вступление на трон Николая II ознаменовалось кровавой давкой на Ходынском поле. И завершилось подвалом дома в Екатеринбурге.

Путин стал президентом под грохот гранатометных залпов чеченского вторжения в Дагестан. И останется в памяти потомков, в первую очередь, президентом терактов, диверсий, катастроф и чиновничье-милицейского произвола. Да-да, именно так, господа строители «суверенной демократии». Ибо в истории, прежде всего, остаются события, связанные с войнами и социальными катаклизмами, а не с темпами роста нефтяных цен или строительства ночных клубов. Историю нефтедолларами не подкупишь.

В день выдвижения приемника Медведева в московской больнице скончался зверски избитый нацбол. Возможно, что у людей, напавших на Юрия Червочкина, не было изначальной цели забить его до смерти. Возможно, просто не рассчитали силу, перебрали водки, замерзли от долгого ожидания и оттого остервенели.

Но раскрученный маховик физического террора против оппозиции в конечном итоге неминуемо бы привел к убийству. Два года назад подлая шпана нападала на легендарного национал-большевика Анатолия Тишина и тяжеленным железным прутом била по голове. Тогда все обошлось черепно-мозговой травмой. Я видел потом трофейную арматурину, брошенную преступниками на месте: таким железным дрыном гораздо легче убить, чем не убить. И подумал, что ведь кому-то может и не повезти.

Я очень желаю, чтобы когда-нибудь не повезло именно тем, кто развязал против людей, не боящихся открыто высказывать собственное мнение, подлую и жестокую войну. Чтобы новая народная милиция, задерживая подозреваемых в государственных преступлениях, как-нибудь по неосторожности применила излишнюю и чрезмерную силу. И чтобы впоследствии, во время открытых судебных процессов, суд как-нибудь нечаянно, по нелепой оплошности, забыл учесть обстоятельства, смягчающие вину подсудимых. Ибо они давно напрашиваются на такое невезение.

В заключении разовью ту же мысль, с которой начал. Медведь – зверь жестокий и непредсказуемый. И может наброситься и загрызть человека совершенно беспричинно. Дрессировщики в цирке не любят медведей за подлый и дурной нрав. Об этом можно еще в книгах известного русского дореволюционного дрессировщика Дурова прочесть. Вполне логично, что подлая и бесчеловечная власть выбрала себе в качестве тотема именно медведя. Чувствует, так сказать, родственную душу. Впрочем, на каждого медведя – своя рогатина.