Дмитрий Орешкин, руководитель группы «Меркатор»:
Как мы знаем, в Европейский суд по правам человека поступил меморандум уполномоченного РФ при Евросуде Павла Лаптева, в котором он ответил на вопросы, поставленные судом по жалобе ЮКОСа. Из этого меморандума видно, что единственным уголовно наказуемым правонарушением компании было уклонение от налогообложения. Однако я бы не стал говорить о резком повороте в деле ЮКОСа. С моей точки зрения, сложившаяся ситуация - это отражение внутренней конкуренции различных ветвей злополучной вертикали власти и, в некотором смысле, отражение «невертикальности» самой вертикали: прокуратура думает одно, дипломатическое ведомство думает другое. Ответ, который готовят дипломаты, может расходиться с представлениями прокуратуры, силовиков и проч. о том, как надо действовать. Вообще, МИД в последнее время довольно сильно задвинут, вся внешняя политика формируется непосредственно Кремлем. А расхлебывают неприятности Лавров и МИД, и в частности, представители России в Европейском суде.
В данном случае я не стал бы говорить, что мы имеем дело с каким-то изменением в позиции России. Просто какая-то часть конкурирующих элитных групп озвучила свою позицию. У нас ведь сейчас такая ситуация, что от имени страны может говорить только лично президент Путин, а все остальные с позиции конкретного ведомства. Я не знаю, какое ведомство представляет Павел Лаптев при суде, но уж точно не КГБ и не прокуратуру, а, скорее всего, МИД. Но прокуратура будет качать свои права, МИД будет качать свои, а европейское сообщество будет стоять растопырив мозги и думать – что же на самом деле инкриминируют Ходорковскому.
Мне кажется маловероятным, что Ходорковский и Лебедев освободятся раньше полученного срока. Во всяком случае, до тех пор, пока у власти сохраняется нынешняя группа людей, они будут сидеть. Их освобождение будет однозначно воспринято «ястребами» как слабость Путина.
Другое дело, если в 2008 году сменится власть. Тогда, может быть, преемник возьмет на себя смелость проявить гуманность. Но пока об этом рано говорить, так как мы не знаем, кто будет преемником и будет ли он вообще.
Сам же Путин просто не может себе позволить жест, который будет воспринят как трусость или последствие чьего-то давления.