Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:

По итогам формирования нового правительства я выделю два общеполитических вывода. Первый из них состоит в том, что на всех ключевых позициях расставлены люди Путина. Его команда реконфигурировалась и остается коллективным субъектом управления страной. Команды Медведева как таковой пока не существует. В этом смысле он остается частью команды Путина.

Такова логика созданной кадровой конфигурации. Видимо, это было частью той системы договоренности, которая была опосредована избранием Медведева в качестве преемника. Мы не можем пока судить, надолго ли должна быть заморожена именно такая сугубо путинская кадровая конфигурация, но мы можем констатировать, что она именно такова.

В чем это проявляется? Начнем с Администрации президента как структуры более близкой к самому президенту (она является его аппаратом, руками и глазами). Ее возглавил Сергей Нарышкин. Он, как считается, действительно доверенный человек Путина, человек, даже в чем-то похожий на Путина по своему карьерному типажу. Он, видимо, будет «смотрящим» в Администрации президента от Путина.

Во-вторых, это выразилось в том, что и Владислав Сурков, и Алексей Громов – тоже верные путинцы. Громов - его бывший пресс-секретарь. Если бы у нового президента действительно была свобода маневра, ему вполне естественно было бы взять своего пресс-секретаря, потому что пресс-секретарь – это человек, который во многом отражает и личностные, и деловые особенности руководителя и т.д. Сурков – идеолог не только превознесения путинской эпохи, но идеолог именно путиноцентричной ситуации в российской политике. Это человек, о котором говорили, что с некоторых пор Дмитрий Медведев ему не очень доверяет. Впрочем, это вещи довольно ситуативные и преходящие. Но, так или иначе, это человек, который выстраивал систему внутренней политики, основанной на гегемонии «Единой России» в парламенте и т.д. То есть это один из архитекторов путиноцентричной политической и идеологической системы.

Что касается правительства, то туда Путин перевел людей из Администрации. Причем перевел не на ослабленные позиции. И дело не только в том, что, например, Сечин имеет высокий ранг вице-премьера, но и в том, что он имеет серьезную опору в виде своих доверенных людей на силовых постах. Я имею в виду директора ФСБ и прежнего руководителя МВД, а также назначение одного из главных аппаратных противников Сечина - Черкесова - на политически не влиятельную, хотя и экономически весомую позицию руководителя службы по закупке вооружений. В отличие от прежней должности Черкесова эта позиция не позволяет ему влиять на кадровый истеблишментный баланс, то есть на российский политический процесс в его самых животрепещущих измерениях, касающихся сбора компромата, возможности влиять на возбуждение уголовных дел и т.д. Эта позиция обеспечивает Черкесову экономический вес, но не обеспечивает ему кадрового политико-аппаратного веса, на который он рассчитывал. Это тоже индикатор того, что Сечин остается сильной фигурой и будет базой, одной из опорных сил для влияния Владимира Путина на российский политический процесс.

Это первый политический вывод, и он касается именно кадрового смысла произошедших назначений.

Есть еще политко-идеологический смысл. Он состоит в том, что курс на развитие остается эфемерным, и он не будет воплощен, потому что никаких лоббистов развития нет, либо они достаточно слабы. Финансово-экономический блок состоит скорее из сторонников продолжения политики макроэкономической стабилизации, которая исключает активную политику прямых государственных инвестиций, исключает активную промышленную политику и предполагает дальнейшую внешнеэкономическую либерализацию. Я имею в виду фигуру Шувалова, который будет курировать внешнеэкономическое направление и вступление в ВТО. Все эти либерально-разрушительные тенденции остаются в силе и даже укрепляются, потому что они в полной мере соответствуют политическим представлениям Владимира Путина. Он как премьер может в большей степени руководствоваться своими политическими и политико-экономическими убеждениями, чем как президент. Как президент он должен был оставаться надпартийным даже в самой системе своего мышления, и он в принципе стремился к этому. Как премьер он должен будет следовать именно определенным курсом социально-экономического развития, и это курс либеральный.