Павел Святенков, эксперт Института национальной стратегии:
Первый год президентства Дмитрия Медведева прошел в непростых условиях. С одной стороны, мы видим экономический кризис, с другой стороны, в самом начале президентского сорока Медведева было принято очень важное решение о признании Абхазии и Южной Осетии, была одержана победа над Грузией в скоротечной войне. Все это важно, но президенту Медведеву пока не удалось задать свою повестку дня, придумать для нашей страны свою политическую программу. То есть он по-прежнему, несмотря на то, что большинство населения относится к нему скорее позитивно, находится несколько в тени своего предшественника. Ему все-таки не удалось пока придумать, чем он от него отличается и проводит ли он какой-то отличный от него курс, ему не удалось сформулировать какие-то цели для движения нашего государственного корабля. Поэтому неудивительно, что некоторые силы на Западе по-прежнему считают президента Медведева только марионеткой. Иначе говоря, для государства первый год правления Медведева был тяжелым, но продуктивным, но вряд ли так можно сказать относительно самого Медведева. То есть перед самим Медведевым стоит сложная задача утвердиться в роли реального полномочного главы государства.
Что касается какого-то противостояния между Путиным и Медведевым, то, на мой взгляд, особого противостояния нет, но Путин по всем серьезным проблемам достаточно легко перехватывает у Медведева инициативу. То есть последний пока не демонстрирует, что он сильная фигура с аппаратной точки зрения.
Если говорить о взаимодействии Медведева с обществом, то тут две проблемы. Оценивать ли взаимодействие как некое public relations, то есть удалось ли ему создать позитивный имидж? Да, удалось, поскольку к Медведеву население относится хорошо, что показывают данные социологических опросов. Что же касается реальных отношений с обществом, то, честно говоря, в этом направлении сделано мало. То есть сделано достаточно много для презентации президента по телевидению, сделано достаточно много для создания его позитивного имиджа. Особую роль в этом играют контакты с церковью, и тут он нашел какой-то нерв. Чувствуется, что это воспринимается народом позитивно. Но при этом какого-то реального институционального взаимодействия с обществом я, честно говоря, не вижу. То есть сказать, что президент как-то сильно продвинулся в контактах с общественным мнением, на мой взгляд, нельзя.
Что же касается отношений с политическими партиями, то наша политическая система устроена так, что партии носят в значительной степени фиктивно-подчиненный характер по отношению к власти. Поэтому у меня тоже нет впечатления, что с партиями выстроены какие-то специфические отношения. То есть партии находятся где-то далеко внизу, президент где-то далеко вверху, сидит на своем золотом троне. По-моему, каких-то особых отношений с партиями он не выстроил, включая даже крупнейшую нашу партию "Единую Россию", возглавляемую Владимиром Путиным. У меня нет впечатления, что он создал какие-то сверхпрочные отношения с партиями или вообще как-то сильно продвинулся в этом вопросе.
В вопросе о взаимоотношениях с США и Евросоюзом мы видим, что какие-то изменения только намечаются, но они пока никак не очерчены реально. США при Обаме предлагают Москве попросту капитуляцию по всем значимым для России вопросам. В обмен на риторику, связанную с тем, что в Вашингтоне уже находится не Джордж Буш, США предлагают России сделать ряд вполне конкретных уступок, то есть согласиться на ПРО в Европе, на расширение НАТО на Восток, потому что новая администрация вовсе не отказалась от этой идеи, и т.д. Обама и его окружение в более мягком стиле продолжают политику Буша, и пока что нет ощущения, что произошла какая-то тотальная смена повестки дня в отношениях с США.
То же самое касается и отношений с Евросоюзом. Евросоюз, с одной стороны, переживает экономический кризис, как и все крупные экономики мира, а с другой стороны, Евросоюз сейчас, конечно, сосредоточен на своих внутренних делах, связанных с процессом ратификации Лиссабонского договора. Естественно, что европейцам сейчас гораздо важнее отношений с Россией создать, грубо говоря, федеративную структуру в самой Европе. То есть если Лиссабонский договор будет ратифицирован и в соответствии с ним будет избран президент ЕС, то именно этот чиновник и будет формулировать повестку дня в отношениях с Россией. Пока такой фигуры нет, и она, вероятно, появится, если Лиссабонский договор ратифицируют, либо в середине нынешнего года, либо в следующем году. И только тогда можно будет говорить, что Евросоюз предлагает новую повестку дня в отношениях с Россией. Пока мне кажется, что в отношениях наблюдается застой.