Виктор Милитарев, вице-президент Института национальной стратегии:

У многих читателей вызвала возмущение статья Александра Подрабинека, опубликованная в «Ежедневном журнале». Высказывания, допущенные в статье, были восприняты как оскорбление в крайне хамских выражениях всех ветеранов Великой отечественной войны. Мне здесь во многом видится недоразумение. Те, кто возмущается высказываниями Подрабинека, не учитывают несколько обстоятельств. Первое. Статья Подрабинека привязана к запрету на вывеску «Антисоветская», инспирированному префектом Митволем по заявлению московского комитета ветеранов ВОВ, труда и правоохранительных органов во главе с бывшим кандидатом в члены Политбюро, бывшим членом совета директоров «Норильского никеля» Владимиром Долгих. Эта шашлычная в народе называется полушутя антисоветской уже лет 30. Я и сам, работавший поблизости в конце 70-х – начале 80-х, хорошо помню эту шутку. Довольно естественным является и то, что, когда вместе с советской властью закончились все запреты на шутки в ее адрес, это название было использовано официально.

Требование московского комитета ветеранов запретить название шашлычной «Антисоветская», поскольку это оскорбляет их чувства, наверное, правомерно, но лично для меня как для человека, принадлежащего к антисоветской культуре, такой запрет является крайне оскорбительным, и полагаю, что такова же реакция тех 2-3 миллионов людей, проживающих в нашей стране, которые крайне негативно относятся к советской власти в символическом плане. В ситуации, когда мы, антисоветчики, проявляем терпимость к многочисленным символам советской культуры в нашей стране – Ленинскому проспекту, Ленинградскому вокзалу, к вновь появившейся статуе Сталина на станции метро «Курская», в ситуации, когда сохраняется омерзительное название станции метро «Войковская», названная в честь человека, участвовавшего в убийстве царской семьи, я полагаю, что одна маленькая шашлычная «Антисоветская» является вполне законным объектом наших политических убеждений, и полагаю, что господин Долгих и его копания обнаглели, требуя снять эту вывеску. Мой ответ им на простом народном русском языке таков: а жопа у вас, господин Долгих, не слипнется?

Если даже у меня, человека сдержанного, вопрос с запретом на вывеску «Антисоветская» вызывает зашкаливание эмоций, я могу себе представить, какие эмоции это закрытие вызвало у Александра Подрабинека. Подрабинек, как многие диссиденты, человек психически неуравновешенный, и я не уверен, что он на 100% психически здоров. Он редкий среди наших диссидентов человек абсолютно честный, он не был замечен ни в связях с КГБ, ни в связях с ЦРУ. Он не был замечен на разворовывании гуманитарки. Я совершенно не разделяю нынешних взглядов господина Подрабинека, мне он по своим взглядам кажется отмороженным либералом, человеком неумным и психически не совсем здоровым, но я подчеркиваю то, что Подрабинек в свое время сидел почти 8 лет в тюрьме, сидел за свою книгу, в которой он собрал факты нарушения закона и прав человека советской властью по вопросу о психиатрических репрессиях. Следовательно, господа, которые так жестоко набрасываются на Подрабинека, должны понимать, что для носителя антисоветской культуры он герой ничуть не меньший, чем для всех нас являются ветераны Великой Отечественной. Те, кто не считает политических заключенных героями, должны учитывать, что несколько миллионов в нашей стране их таковыми считают, и игнорирование этого обстоятельства есть продолжение разжигания гражданской войны.

Наконец, те, кто так жестоко критикует Подрабинека, не учитывают того, что он отреагировал на письмо, подписанное господином Долгих. Для человека антисоветских убеждений довольно трудно спокойно реагировать на письмо, подписанное бывшим кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Эти господа, чьи портреты нас в свое время заставляли носить на демонстрациях, для носителя антисоветской культуры являются, мягко выражаясь, враждебными персонажами. Мы хорошо помним, что они были чрезвычайно защищены. Дело ведь не только в том, что в период их правления их идеалы они распространяли отнюдь не при помощи гражданских заявлений и прибегания к общественной активности, а защищали их при помощи административных репрессий. Дело еще и в том, что и сами они были неприкосновенны. Не допускалось публичное высказывание злых шуток или гневных обличений членов Политбюро, и, соответственно, только наивному человеку пришло бы в голову сделать их публично, потому что все не наивные - а таковых в нашей стране было большинство - понимали, что такая шутка или такое обличение приведут к серьезным неприятностям. Мне трудно судить, наличествуют ли в нашей стране политзаключенные по этому вопросу, но то, что за такую шутку можно было действительно вылететь с работы и вообще сломать себе жизнь, – это совершеннейший факт. По крайней мере, так обстояло дело в больших городах.

Отмечу, что в статье Подрабинека прямо написано, что его резкие высказывания адресованы именно подписантам письма, а не всем ветеранам. На мой взгляд, те, кто критикует Подрабинека, должны учитывать все эти названные выше обстоятельства. Вместе с тем, касательно текста Подрабинека - я не просто должен жестко отмежеваться от него и подчеркнуть, что я не разделяю содержащиеся в нем тезисы, но и сказать, что по сути текст Подрабинека кажется мне истерикой. Но истерикой вполне объяснимой, потому что для человека таких убеждений и такой биографии, как у Подрабинека, довольно трудно перенести кажущийся, может быть, другим людям мелочью запрет на вывеску «Антисоветская», тем более с подачи товарища Долгих. Это воспринимается как очень сильная пощечина. Но даже если то, что пишет Подрабинек, относится лично к Долгих и его группе (что они глубоко заблуждаются, думая, что их уважают и почитают), все равно это не только невежливо на грани оскорбления, но и ошибочно, как видно из возмущенной реакции огромного количества людей. Причем возмущаются не только те, кто считает, что Подрабинек оскорбил всех ветеранов ВОВ, но, что для меня особенно важно, возмущаются и те, кто понимает, что вообще-то дерзость и грубость Подрабинека относятся конкретно к господину Долгих и его товарищам. Здесь я правда никак не могу разделить негодование лиц, возмущающихся Подрабинеком, потому что полагаю, что у героя антисоветского легального сопротивления могут быть все основания говорить самые сильные и даже несправедливые резкости в адрес руководителей Советского Союза. Иначе нам навязывается принцип «в одной стране двух холокостов не бывает» и что если мы считаем героями всех ветеранов ВОВ, не только погибших, но и доживших до наших дней, то это полностью аннулирует возможность говорить о героизме представителей противоположной стороны. Еще раз повторю, что такая позиция мне представляется разжигающей гражданскую войну.

Это то, что я говорю о реакции большинства обычных читателей Интернета, которые узнали о выступлении Александра Подрабинека в «Ежедневном журнале». Эта реакция, с одной стороны, абсолютно естественна, с другой стороны, в ней присутствуют дополнительные обстоятельства. Сегодня очень многие люди недовольны тем, что происходит у нас в стране. 20 лет жизни при воровском ельцинском режиме вызывают у многих людей серьезную критику и оппозиционные настроения. У многих людей, придерживающихся оппозиционных настроений, это выражается в ностальгии по Советскому Союз и в идеализации СССР. Сегодня это особенно представлено у сравнительно молодых людей (тех, кому сегодня 30-40 лет), которые не успели застать в живую по-настоящему «прелести» советской власти. Эти люди пытаются сегодня во многом действовать так, как действовали 10-15 лет назад их политические противники – либералы, которых они сейчас невежливо, но, может быть, справедливо именуют либерастами и жидолиберастами. Подобно тому, как в конце 80-х и особенно в первой половине 90-х либералы пытались установить гегемонию в гражданском смысле над общественным мнением нашей страны, пытались быть хозяевами дискурса, сегодня такими же хозяевами дискурса пытаются выступать те, кого я называю сетевыми сталинистами. Я не имею в виду, что все, кого я называю сетевыми сталинистами, являются поклонниками Сталина, а таких довольно много, но это те люди, которые крайне возмущаются на высказывания антисоветского типа. Логика у них простая и при этом неверная: если Ельцин ворюга и негодяй, то следовательно ругать советскую власть нельзя. В свое время комичным образом эту логику выражал знакомый мне по Верховному Совету России депутат Исаков, который объяснял, что в связи с тем, что Елена Боннер, жена академика Сахарова, армянка, то во всех кавказских конфликтах мы должны поддерживать азербайджанцев, ведь демократы же суки. Мне кажется, что эта логика присутствовала при оценке высказываний Подрабинека. Если бы ее не было, эти высказывания бы, разумеется, и так бы вызвали возмущение, потому что в них действительно содержатся действия по типу оскорбления религиозных чувств других людей. Но мне кажется, что если не присутствовало бы этого сетевого сталинизма с попыткой захватить контроль над дискурсом, если бы не присутствовало этой общей попытки решать совершенно в духе той же Боннер, Гербер или Чудаковой, кто сегодня рукоподаваемый, а кто нет, то реакция была бы гораздо умеренней. Люди бы возмущались, но учитывали бы, что старому зеку не с руки проявлять политкорректность и толерантность к кандидату в члены Политбюро, особенно после того, как кандидат в члены Политбюро плюнул ему в рожу, сняв вывеску «Антисоветская». Игнорирование этого обстоятельства я расцениваю именно как влияние дискурса сетевых сталинистов.

При этом я продолжаю настаивать на том, что само по себе возмущение в адрес высказываний Подрабинека достаточно естественно. Речь идет о силе этого возмущения. К тому же возмущение в адрес Подрабинека естественно потому, что, говоря о мифических борцах с нацизмом, повернувших свое оружие против советской власти, он по сути такими романтическими глупостями реабилитирует откровенных людоедов вроде бандеровцев или чеченских бандитов, восставших во время Великой Отечественной войны.

Теперь что касается реакции движения «Наши». Мне было крайне неприятно читать высказывания Бориса Григорьевича Якеменко в духе «пусть горит земля под ногами у подонка Подрабинека». Одно дело, когда подобные взгляды проявляют обычные читатели ЖЖ или те, кого я назвал сетевыми сталинистами. Но для человека, состоящего в организации, специализирующейся на поддержке действующей власти, совсем не сталинистской, такие высказывания мне представляются странными, а уровень брутальности и агрессии в адрес Подрабинека дискредитирует ту власть, которую господин Якеменко поддерживает. В этом смысле не менее странно слышать от Якеменко, что он считает название шашлычной «Антисоветская» крайне оскорбительным. По слухам, Борис Григорьевич не пустил в лагерь на Селигер одного моего хорошего товарища только потому, что тот в 18 лет – крайне юном возрасте - состоял полгода в Национал-большевистской партии. Это особенно странно со стороны Якеменко, который в гораздо более зрелом возрасте больше года состоял в «Памяти». У меня есть личный опыт столкновения с Якеменко на митинге в поддержку архиерейского и поместного Собора нашей церкви, который происходил в начале этого года в Москве в скверике у памятника Энгельсу. Здесь даже дело не в том, что по итогам этого митинга были сделаны дурацкие фотографии с активистами православного корпуса «Наши», на которых девушки в одежде субкультур «готы» и «эмо» держали растяжку «Мы – будущее церкви». Ладно, глупость эта вполне простительна. Но я был приглашен на этот митинг официально, и мы с представителями нашей православной религиозной группы с улицы Новаторов с удовольствием пришли поддержать архиерейский Собор и высказать моральную поддержку митрополиту Кириллу, при этом мы имели официальные приглашения, полученные по официальным каналам. Увидев меня, господин Якеменко возмутился, сказал, что я враг России, что я оранжевый активист, потом его люди писали что-то безумное о том, что я автор десятков антироссийских и русофобских публикаций, агент Белковского и Березовского (с Березовским я никак не связан, а у Белковского всего лишь являюсь номинальным вице-президентом без зарплаты). Якеменко не просто выставил меня с митинга, пригрозив позвать милицию, если я не уйду, но устроил цирковую клоунаду, лично сорвав у меня пригласительный бейджик с лацкана. Честно говоря, мне очень хотелось дать ему в табло, но так как в этот момент он являлся и, к сожалению, до сих пор продолжает оставаться политическим союзником, поскольку поддерживает теперь уже патриарха Кирилла и в предательстве святейшего я его никак не могу обвинить, то в тот деликатный момент мне совершенно не хотелось поднимать скандал, который сыграл бы на руку нашим врагам. Поэтому я рассказываю об этой истории только по прошествии почти года.

В этом смысле отношения господ Якеменко и Подрабинека являются психиатрическими, поэтому в случае их экстренной госпитализации я бы рекомендовал лечащим врачам ни в коем случае не помещать их в одну палату во избежание телесных повреждений, может быть, даже средней тяжести. Но поскольку психически неадекватный Борис Якеменко имеет доступ к организации «Наши» и они дежурят у подъезда, где проживает господин Подрабинек, я высказываю некие опасения. Поясню: сами по себе пикеты у дверей человека, чьи взгляды у тебя вызывают возмущение, - на мой взгляд, естественное проявление гражданского общества. Я хорошо знаком с ребятами из «Наших», и многие из них совершенно нормальные. Но именно наличие там Бориса Якеменко с психической неадекватностью и сумасшедшими взглядами у меня вызывает опасения, которых не было бы в противоположном случае.