Станислав Белковский, учредитель Института национальной стратегии:
Пока мы видим только две по-настоящему развернутые предвыборные кампании - у «Единой России» в виде Общероссийского народного фронта и у «Правого дела» в виде агрессивной кампании по повышению узнаваемости Михаила Прохорова. С политико-технологической точки зрения я бы не оценил эти кампании высоко, в них достаточно много ошибок, откровенных ляпов, идеологических метаний и т. д. Если говорить о кампании «ЕР», то там немало смехотворных эпизодов типа ныряния Путина за амфорами. В случае с «Правым делом» это манифест, в котором наблюдается очень странный синтез несовместимых между собой идеологических платформ. Но в принципе мы находимся в условиях, когда от хода предвыборной кампании не так уж много зависит. Проценты уже расписаны в Кремле. То есть ясно, что «ЕР» получит как минимум простое, как максимум конституционное большинство. Ясно, что КПРФ и ЛДПР пройдут в Госдуму, получив, видимо, тот же порядок поддержки избирателей, что и четыре года назад.
Вопросы остаются по «Правому делу» и «Справедливой России». У «СР» изначально больше шансов пройти в Госдуму, но она лишена кремлевской благосклонности и, по всей видимости, на ее участие в следующем составе парламента Кремль не рассчитывает. Что касается отказа КПРФ от идеи альянса с «эсерами», то сама эта идея не нова, ей уже пять лет. Еще в 2006 году Путин одобрил план появления в России одной крупной левой партии посредствам объединения «СР» и КПРФ. А предложение объединиться руководители «СР» сделали КПРФ впервые в 2007 году. Но ясно, что для Геннадия Зюганова и Ко гораздо важнее, во-первых, тотальный контроль над КПРФ независимо от ее политических результатов, чем объединение с кем бы то ни было. Во-вторых, ясно, что в ситуации, когда «СР» потеряла статус второй ноги Кремля, это слияние становится для КПРФ неинтересным и в административном плане. Поэтому совершенно очевидно, что это предложение «эсеры» сделали, во-первых, для того, чтобы напомнить о существовании концепции, а во-вторых, чтобы намекнуть недовольным внутри КПРФ, в частности некоторым руководителем территориальных организаций, что они могли бы перейти под флаг «эсеров». Но я думаю, что на реальное согласие коммунистов объединиться они не рассчитывали.
Что касается «Правого дела», то реальная поддержка партии весьма низка, но желание Кремля протащить мытьем или катаньем эту партию в парламент велико. У «Правого дела» есть возможность воспользоваться административным ресурсом. Не в той же мере, что у «ЕР», гораздо в меньшей степени, и тотальной поддержки по всем регионам «Правое дело» не получит, поскольку невозможно обеспечить поддержку двух партий в общенациональном масштабе. Однако «Правое дело» может получить поддержку в отдельных регионах от Красноярского края до Дагестана, а на стадии окончательного подсчета голосов в пользу «Правого» дела могут быть сделаны определенные вбросы. То есть я не исключаю, что в ходе кампании партия может несколько нарастить свой ресурс, особенно если она использует главную идею, которая пока не приведена в действие, о том, что «Правое дело» - это партия тех, кому Медведев нравится больше Путина, и кто хотел бы второго срока Медведева, а не третьего срока Путина. Но конечно на первом месте стоит административный ресурс, то есть манипуляции.
В конечном счете, все будет зависеть от концентрации админресурса в пользу или против тех или иных партий, и от правильности подсчета голосов. Поэтому я считаю, что мы с 1993 года вообще не должны считать предвыборные кампании партий важным объектом анализа, все будет зависеть не от них.