Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:

Говоря о создании Кремлем кадрового резерва из представителей думской оппозиции, нужно отметить два момента. Во-первых, с момента возвращения Владимира Путина на пост президента страны он дистанцировался от «Единой России». Он подчеркивает свой надпартийный статус, как делал это и в первые два президентских срока. Эта концепция надпартийного президентства близка Путину, да и вообще характерна для сложившейся политической модели.

С другой стороны, речь идет о неких бонусах за системный статус для парламентской оппозиции, бонусах за лояльность к сложившейся системе власти, которые должны иметь и свое кадровое выражение. В принципе, это один из сигналов, говорящих о том, что Кремль диверсифицирует свои ставки в партийной политике и скорее стремится поощрять партии, действующие в рамках системного поля против радикалов, чем продолжать поддерживать одну-единственную партию. Прежняя линия привела к разрастанию несистемного политического поля и создала риск соединения парламентской и непарламентской оппозиции. Этот весьма неприятный для власти сценарий – смычка парламентской и несистемной (в данном случае – ориентированной на уличный сценарий) оппозиции – власть и пытается исключить через создание положительных стимулов для оппозиции парламентского толка.

Понятно, что главный ресурс оппозиции в электоральном плане – это критика власти.

Другой вопрос – способны ли партии удерживать в орбите своего влияния тех людей, которые, использовав партии в качестве «кадрового лифта», заняли какие-то позиции в системе власти. Очень часто сохранить эти взаимосвязи не удается. И в этом случае речь идет просто о рекрутировании кадров, а не о развитии партийной системы. Поэтому это большой вопрос – удастся ли партиям выстраивать отношения таким образом, чтобы их представители в системе власти представляли именно их интересы, а не старались от них как можно быстрей дистанцироваться, что очень часто происходило. Если мы посмотрим на губернаторов и мэров, избранных от КПРФ, то зачастую это были не партийцы с большим стажем, а просто представители региональных элит, бизнесмены, которые решили, что могут выиграть выборы с помощью КПРФ. Конечно, они не сохраняли лояльность к партии и довольно быстро становились либо беспартийными, либо единороссами. То же самое касается и других партий.

Поэтому весь вопрос в том, действительно ли станет привычной практика взаимодействия в системе власти с представителями парламентской оппозиции. Дело в том, что человек, который находятся на каком бы то ни было этаже исполнительной власти, зависит от рабочих отношений с множеством людей, и пока мы видим, что если его принадлежность к парламентской оппозиции этим отношениям мешает, то он от нее избавляется. Поэтому совсем не факт, что этот кадровый резерв может быть фактором именно системного усиления партий. Это пока находится под большим вопросом.

Каким станет партийный состав губернаторского корпуса через два-три года? Думаю, появится, в первую очередь, больше самовыдвиженцев, потому что многие лидеры, которые раньше предпочли бы идти на выборы от «Единой России», пойдут как независимые кандидаты. Скорей всего, произойдет именно это, чем бурный рост числа представителей оппозиции на постах глав регионов.