Генеральный директор Совета по национальной стратегии:

Причин, которые послужили прологом к встрече Путина и Саакашвили несколько. Одна из главных причин заключается в том, что отношения между Грузией и Россией действительно очень недружественные в последнее время. От этого, безусловно, теряет и Россия, но в большей степени - Грузия.

Вторая причина связана с тем, что в июле в Санкт-Петербурге пройдет саммит «большой восьмерки». Я так полагаю, что Кремль опасался и допускал мысль, что вопрос о Грузии может быть поставлен в рамках этого саммита. Эта позитивная встреча, которая прошла между президентами России и Грузии, в значительной степени сняла остроту в российско-грузинских отношениях, дав возможность Путину говорить, что «никакой остроты нет, мы сами тут разберемся с Саакашвили».

Эти две причины и побудили к тому, что за месяц до начала саммита состоялась эта встреча.

Если говорить об итогах встречи, то я думаю, что главный итог – то, что она состоялась. И Россия в лице Путина, и Грузия в лице Саакашвили говорили о том, что есть неприятности во взаимных отношениях. Это касается и абхазской, и южноосетинской проблемы, и поставок вина.

Я думаю, что было бы хорошо, если бы встреча закончилась бы тем, что была создана какая-нибудь совместная комиссия по разрешению всех этих вопросов. В том числе – по опровержению слухов о том, что российские деньги не поступают в Грузию ни от физических, ни от юридических лиц. У нас работает достаточно много граждан Грузии, которые зарабатывают здесь деньги и отправляют своим семьям. Тут целый комплекс проблем, которые нужно решать совместной достаточно высокопоставленной комиссии.

В какой-то мере «винная война» является политически эффективной. Не мы придумали способ экономического давления на те страны, которые нас не устраивают по тем или иным причинам. Так поступают Соединенные Штаты. Куба и Северная Корея, а сейчас Иран  – яркие примеры такой политики. Вполне нормально, когда экономическими механизмами пытаются решить вполне конкретные политические проблемы. Поэтому «винная война» - нормальное решение. Наш президент достаточно четко об этом сказал. Тем более что из Грузии действительно поступало очень много фальсифицированного вина. Грузия не производит его в таких объемах, какие импортировались в Россию. Люди пили то, что не является качественным продуктом, и портили себе здоровье.

В значительной степени Грузия привязана к России. Это сложилось исторически, это давняя история взаимоотношений двух народов, как в рамках Российской Империи, так и Советского Союза, а сейчас – в рамках постсоветского пространства. В Грузии работают министры, которые у нас в свое время были олигархами. Между нашими народами происходит много свадеб. У нас есть огромные культурно-исторические взаимосвязи.

В том, что сейчас произошло, безусловно, есть вина руководства Грузии, которое слишком сильно стало «размахивать шашкой», особенно в первый месяц своего правления, когда Михаил Саакашвили стал президентом. Причем не без нашей помощи: можно вспомнить, что Игорь Сергеевич Иванов, будучи министром иностранных дел, когда в Грузии был кризис поехал к Шеварднадзе и уговорил его подать в отставку. Поэтому Саакашвили в значительной степени обязан тем, что он стал президентом Грузии России. Именно наше слово оказалось решающим, и Шеварднадзе ушел в отставку. Видимо, по молодости Саакашвили стал забывать ту доброту, которую он получил от нынешнего российского руководства.

В рамках тех переговоров по абхазской и южноосетинской проблемах, в которых участвует и Россия, в значительной степени эти проблемы могли быть решены. Понятно, что объективно мы заинтересованы в том, чтобы Южная Осетия вошла в состав Российской Федерации. Такие настроения среди нашей политической элиты есть. Но это сложно сделать по очень многим основаниям. Из-за этого можно рассориться со всем миром. Это очень долгоиграющий, больной процесс и больная проблема.

Надеюсь, что здравые люди, которые отдают себе отчет в том, что будет, если вооруженные силы Грузии будут решать эту проблему силовым путем, есть и в среде грузинского руководства. Об этом президент тоже достаточно ясно сказал, и, наверное, Саакашвили прекрасно понял, что Путин имел в виду. Любое силовое решение этой проблемы однозначно вынудит Россию пойти на защиту южноосетинского народа и абхазов.