Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:

В интервью АПН Дмитрий Соин довольно точно сказал, что цель референдума в Приднестровье состоит в том, чтобы дать Москве определенные карты в руки для торговли с западными центрами силы по поводу статуса Приднестровья. Эта торговля будет разворачиваться в контексте разрешения косовской проблемы.

Для нашей дипломатии очень важно, чтобы регулирование статуса непризнанных государств было следствием не односторонней позиции России, а базировалось на основе использования международного прецедента, создаваемого США и Евросоюзом в Косово. Поэтому референдум является формальным условием, для того чтобы проводить аналогию между волеизъявлением населения в Косово и волеизъявлением населения непризнанных республик. В Абхазии аналогичный референдум прошел достаточно недавно, в 99-м году, его результаты еще нельзя считать недействительными. Тот факт, что синхронно с проведением приднестровского референдума планируется референдум в Южной Осетии, говорит о том, что это является тенденцией и отчасти инспирировано Москвой. Последнее совсем не значит, что результаты референдума будут открыто Москвой признаны.

Признание результатов референдума по сути равнозначно признанию самого государства. А на то, чтобы признать эти государства своей суверенной волей, Москва не готова принципиально. Она может только бороться за их признание на основе воли Соединенных Штатов и Евросоюза, выраженной по вопросу о Косово.

Вхождение ПМР в состав России маловероятно и, думаю, на данном этапе не нужно. Задачей на ближайшее время является полноценное, полноформатное признание этих государств хотя бы Москвой при сохранении их формальной независимости и максимально дружественного российского влияния.

Приднестровье до последнего времени всегда решало свои проблемы, опираясь на Украину. В период после «оранжевой революции» эти возможности сузились. Украина участвовала в блокаде Приднестровья, с ее стороны было несколько заявлений, весьма негативных для Тирасполя. При выстраивании более сбалансированной системы власти на Украине, конечно, опора на Украину может иметь больший успех, но она все равно не может быть единственной опорой для Приднестровья – по той причине, что ориентация на вхождение в Европейский Союз стала аксиомой украинской политики, а Евросоюз ориентирован на однозначное решение вопросов о статусе в пользу Молдавии и Грузии. Поэтому тактически ПМР будет опираться на Украину, стратегически эта опора ничего не даст.