19 �юня 2015

Константин Эггерт: Последний год, который ознаменовался рецессией, санкциями, падением цен на нефть, в общем, полным набором экономических, политических неприятностей, как он отразился на вашей сфере?

Максим Соколов: Транспорт – это сфера услуг, и поэтому те макроэкономические явления, которые происходят в экономике, кончено же, напрямую влияют на транспорт. Если снижаются параметры ВВП, если уменьшается мобильность населения, значит, объем услуг, оказываемых транспортными компаниями, тоже неминуемо снижается.

Но в целом сегодня ситуация на транспортном комплексе стабильная. За счет инструментов государственной поддержки мы смогли стабилизировать работу по всем отраслям и видам транспорта. Сегодня хотя и наблюдается естественное некоторое снижение, где-то это можно даже называть, как в авиации, коррекцией, но транспорт, как и прежде, как и должен, работает стабильно.

Константин Эггерт: В то же время, если посмотрим, скажем, на железнодорожные перевозки, я вижу по ряду своих последних путешествий, как ранее очень длинные поезда сократились, то есть меньше людей ездит и так далее. Хватит ли этих мер господдержки, хватит ли у государства денег поддержать транспортную отрасль в такой ситуации?

Максим Соколов: Денег всегда не хватает, и субсидии – это деньги текущего характера, это не инвестиции, создающие новые проекты, новую добавленную стоимость. Но они тоже необходимы, потому что стабильная работа транспорта в такой стране с такими географическими параметрами, как в России, конечно, является важнейшим фактором и для стабильности экономики, и для стабильности политики.

Константин Эггерт: Если говорим мы о высокотехнологичных проектах и привлекающих большое внимание в силу своей почти романтической значимости – это новая магистраль Москва-Пекин, например, о которой уже несколько лет говорят. Что происходит в этой сфере, выбран ли уже окончательный маршрут, поставщики? Расскажите об этом подробно.

Максим Соколов: Мы говорим, наверное, о высокоскоростной железнодорожной магистрали, коридора, как сегодня он уже позиционируется, Москва-Пекин, и его первого участка, который со вчерашнего дня перешел в практическую стадию реализации – Москва-Казань. Длина его – 770 км. Между РЖД и консорциумом проектировщиков был подписан проектный договор, срок проектирования – завершение в 2016 году, где будут определены точные параметры этого проекта, хотя сейчас мы уже много о нем знаем.

Константин Эггерт: Срок завершения проектирования.

Максим Соколов: Да. Хотя мы уже много об этом проекте знаем, но именно проектная документация выполнена в полном объеме, а это серьезные денежные средства – более 20 млрд руб. Она позволит нам создать точную финансово-экономическую модель этого проекта, подписать концессионное соглашение с нашими партнерами и затем перейти уже к практической стадии строительства. Что, кстати, тоже очень важно будет для выхода экономики из кризисной ситуации, поскольку это и дополнительные рабочие руки, и не только руки, но и головы.

Этот проект достаточно инновационный, более 40 тыс. человек. Это и мультипликатор для таких отраслей промышленности как производство нерудных материалов, металлопрокат, транспортное машиностроение. Причем этот проект будет генерировать такой экономический спрос не только на стадии своего строительства, создания, но и в последующем на эксплуатации.

Константин Эггерт: Я, кстати, хотел спросить по поводу эксплуатации. Просчитаны ли все плюсы, я имею в виду магистрали не первого участка, а Москва-Пекин? Потому что первый участок, если вы помните, казанский скоростной поезд, он то был, то он отменялся, теперь он вроде снова будет, но уже как часть большей магистрали, потому что, как оказалось, на скоростные поезда нет достаточного спроса, если мы говорим только об участке Москва-Казань, это было еще до кризиса. Как просчитаны именно бизнес-перспективы этого проекта? Будет хватать людей на этот проект, которые будут платить за это?

Максим Соколов: Москва-Пекин – это свежая идея, которая требует еще своего глубокого анализа, но подход наших китайских партнеров по совмещению экономического пояса Шелкового пути и интеграционного пространства стран Таможенного союза, говорит о том, что они заинтересованы в такой мобильности населения, которая даст достаточные потоки на всем общем экономическом пространстве. Поэтому мы, конечно же, самым внимательным образом будем двигаться по всему этому коридору, но сейчас сконцентрируемся на его первом участке до Казани.

Константин Эггерт: Когда, кстати, он будет готов?

Максим Соколов: Если мы приступим к строительству в 2017 году, то за три с небольшим года, наверное, с учетом предварительного или параллельного освобождения выкупа земельных участков нам удастся завершить строительную часть, и, таким образом, на рубеже 2021-2022 годов мы уже сможем пустить по этому маршруту первые поезда.

Константин Эггерт: Кстати, вы упомянули концессионный элемент, то есть что-то переходит, какие-то земли перейдут в концессию китайским партнерам?

Максим Соколов: Да, мы предполагаем, я бы сказал, консорциумом, где с большой долей вероятности на паритетных началах будут участвовать наши китайские партнеры, потому что мы предполагаем, и сегодня уже имеются основания для такой позиции со стороны наших китайских партнеров, то, что они порядка 100 млрд руб. проинвестируют в создание совместной проектной кампании, специальной проектной компании, которая будет управлять этим проектом, и дополнительно дадут кредитное плечо в пределах 250 млрд руб., возможно, конечно, под гарантии российского государства, что совершенно понятно, потому что этот проект реализуется на нашей территории.

Константин Эггерт: Поезда тоже будут китайские, правильно я понимаю, или будет какой-то тендер?

Максим Соколов: Мы детально обсуждаем этот вопрос. Конечно, китайцы накопили очень неплохие компетенции в области высокоскоростного железнодорожного сообщения. Сегодня там уже в работе порядка 18 тыс. линий. Здесь, честно говоря, есть чему у них поучиться. Но мы говорим о высокой доле локализации подвижного состава, вплоть до 80%.

Константин Эггерт: То есть российское производство будет?

Максим Соколов: Да, конечно, на нашей территории.

Константин Эггерт: Но уже не Siemens и не Bombardier? То есть это едва ли будут западные поезда, правильно?

Максим Соколов: Партнер должен быть в этом проекте один.

Константин Эггерт: Понятно. Кстати, маршрут уже выбран? Это будет БАМ, это будет не БАМ, как вообще пойдет эта дорога?

Максим Соколов: До Пекина?

Константин Эггерт: Да.

Максим Соколов: Нет, до Пекина мы еще находимся в состоянии серьезной проработки. Возможно, здесь будет и территория Казахстана каким-то образом использована, но это вопрос не далекого, но будущего.

Константин Эггерт: Понятно. Высокоскоростная магистраль Москва-Санкт-Петербург, здесь что происходит?

Максим Соколов: Она просто скоростная, поскольку разрешенная скорость будет хоть и высокой, необычно высокой для наших автомобильных дорог, 150 км/ч, но это все-таки скорости чуть низшего порядка, чем 350-400 км/ч.

Константин Эггерт: Да, хайвей этот, что с ним будет?

Максим Соколов: Здесь этот проект уже из среднесрочной в краткосрочную переходит перспективу его реализации, и можно с уверенностью говорить, необходимые бюджетные ресурсы у нас сконцентрированы в рамках федеральной целевой программы. До 2018 года, к чемпионату мира по футболу, и зрители, и участники смогут уже с ветерком не только промчаться на «Сапсане» или на самолете, но и на автомобиле между Москвой и Санкт-Петербургом – это 670 км.

Кстати, в канун форума, буквально за день до его начала, очередной участок, причем достаточно серьезный, 140 км, соединяющий Санкт-Петербург, Ленинградскую область и Великий Новгород, уже конкретное строительство на принципах ГЧП было начато в Ленинградской области. Очень хорошо, что даже в этот непростой для экономики период мы смогли вместе с нашими инвесторами, а там участвуют и российские финансовые компании, как банк ВТБ, и иностранные инвесторы, как компания французская Vinci, финансово закрыть эту сделку и перевести ее в строительную часть.

Константин Эггерт: Тема, кстати, тоже увязываемая в чем-то с китайской темой, тема Северного морского пути, Арктики, создания там транспортного коридора. Здесь что-то происходит или все-таки нынешняя экономическая ситуация не позволяет поднимать этот проект так активно?

Максим Соколов: Действительно, в рамках секвестра бюджета, который был произведен в начале этого года, что вполне понятно, нам было необходимо саккумулировать антикризисные ресурсы. Мы сконцентрировались на самых основных, прорывных направлениях в области инвестиций в транспортный комплекс, являющихся серьезным мультипликатором. Сразу хочу отметить, что использование транзитного потенциала нашей страны, а Северный морской путь является действительно коридором между большим рынком стран Азиатско-Тихоокеанского региона и стабильным, хотя и медленно развивающимся рынком Европы, – это один из приоритетов в нашей транспортной стратегии.

Поэтому те проекты, которые реализуются и планируются к реализации в рамках Северного морского пути, они остались в нашей государственной программе. В первую очередь, это строительство порта Сабетта, который сопряжен со строительством на Ямале завода по сжижению газа. Этот в целом большой проект будет реализован к 2017 году, и, в общем-то, мы двигаемся в графике.

Констанин Эггерт: Порт будет, а все что касается, скажем, развития офшорного потенциала России, нефтегазового комплекса в этом районе, наоборот, несколько подвешивается из-за санкций, из-за технологических, в том числе проблем и так далее, у вас нет ощущения, что будет здесь разрыв какой-то?

Максим Соколов: Но мы же говорим и о транзитном коридоре, поэтому здесь мы сможем его использовать именно как транзитную артерию. При этом мы понимаем, что конечными точками на этом пути являются наши порты, Мурманск и порты Приморского края на Дальнем Востоке, и мы последовательно осуществляем инвестирование в развитие подходов как железнодорожных, так и автомобильных подъездов к этим портам, как на Западе, так и на Востоке.

Константин Эггерт: Что касается развития авиационного сообщения в России, какие приоритеты на ближайшие три-четыре года вы выделили?

Максим Соколов: Приоритет сохранился прежний – это развитие региональной авиации. Мы активно развиваем инфраструктуру, аэродромы, аэропорты нашей страны, которые долгие годы, к сожалению, были недоинвестированы. Только в рамках этого года, кстати, введен в эксплуатацию аэропорт Сабетта за счет, обращаю внимание, это редкий случай, полностью частных инвестиций, как строительство терминала, так и аэродромной инфраструктуры.

Завершены буквально недавно работы аэропорта Калуга, введен в эксплуатацию аэропорт в Самаре. � здесь в полном объеме завершен проект государственно-частного партнерства, признанного лучшим в Европе по реализации нового современного терминала аэропорта Пулково. Это будет крупнейший и является уже крупнейшим аэропортом Северной Европы.

По материалам Пресс-службы Министерства транспорта Российской Федерации.